В ожидании подвижников

Большие проблемы маленькой школы

Первое знакомство

Еще прошлым летом с помощью старенькой карты-схемы Некрасовского района выбирал я школу «потипичнее»: маленькую, подальше от магистрали, на границе двух областей. И выбрал такую в деревне Дубенки. Я шел по новенькому шоссе,  синело сочное небо,  и звенела тишина.

Дубенки — большая деревня, зиявшая глазницами пустых окон оставленных изб. Я шел вдоль огородов. Первыми встречными оказались старик со старухой, пытавшиеся окучивать картошку. О школе они ничего не знали (или не расслышали меня) и посоветовали пройти дальше, спросить у молодых. «Молодые» — четыре женщины лет пятидесяти — охотно объяснили: школу лет пять как сломали, а ближайшая школа у шоссе, в Лапине, совсем рядом за Осиновой Слободой.

Директор Дубенковской школы в Лапине уехал с женой и детьми в Ярославль и должен был вернуться только к понедельнику. Тот июньский субботний день улыбнулся мне только во второй половине, когда удалось разыскать в новеньком детском саду молодую учительницу: она пришла навестить свою подругу-соседку, работавшую здесь воспитательницей. Елена Валерьяновна помогла уточнить некоторые цифры: 41 ученик, 6 учителей, самый большой класс — четвертый, в нем 9 учеников, а самый маленький — третий — с тремя учениками. Второго и седьмого классов в этом учебном году не будет. Узнал я также, что Елене Валерьяновне 23 года, что третий год после окончания пединститута будет она преподавать биологию, химию, природоведение, историю, труд, черчение, вести фотохимический кружок и пионерскую работу в школе, всего 27 уроков в неделю, что зарплата у нее почти 160 рублей (для одинокого молодого специалиста немалая). Узнал я и то, что родители ее живут в Ярославле, она их часто навещает (два часа на автобусах), к ним и вернется через год.

— А как же ученики? — спросил я. — Пришлют кого-нибудь…

Говорила она твердо, ровно, спокойно, как будто отвечала хорошо усвоенный урок. Учеников своих, первых в ее жизни учеников, она любит, и они ее, наверное, тоже, но что поделаешь… Будут другие ученики в большой, хорошо оборудованной школе в городе, где друзья и привычная квартира с горячей водой и центральным отоплением, где любимые книги. А здесь что? Многие из ребят учиться не хотят, сколько ни пробуй так и эдак. Выйти вечером некуда и не с кем. В клуб сходить? В эту избу-читальню 30х годов? А что там делать? Кино смотреть? Да она 150 раз в год смотрит фильмы, но радость это приносит редко. Танцы? Самодеятельность? С кем?! Да, есть молодые парни-механизаторы, но трезвыми их увидишь редко, лучше от них держаться подальше.

Разговор продолжили в квартире молодой учительницы, которую она разделяла с двумя подругами — воспитательницей детсада и библиотекарем. В маленькой комнатке сгрудились три кровати, застланные солдатскими одеялами. Посреди второй комнаты стоял большой обшарпанный стол — за ним и выпускали школьные стенгазеты, и готовились к урокам.

За нехитрым запоздалым обедом девушки стали жаловаться — часто приходится возить продукты из Костромы, даже рыбы мороженой сразу много не купишь — холодильника нет, а председатель колхоза не хочет и думать об этом, телевизора не предвидится. «А вы сами не можете купить? Зарплата у вас троих не такая уж маленькая, сложились бы и купили»,— спросил я. Но девушки стояли твердо: «Зачем? Мы скоро уедем». И правда, кто из пассажиров заботится об оборудовании вокзала? Ближе к вечеру, пристроившись на крылечке, разговорился с ветераном школы — Антониной Арсентьевной Игнатьевой. Сорок лет учительского труда. Пенсионный рубеж уж пять лет как позади. Проблемы холодильника для Антонины Арсентьевны не существовало, но и она жаловалась: на учеников, из года в год теряющих интерес к учению, на их родителей, почти не заглядывающих в школу и не почитающих, как раньше, сельского учителя, жаловалась на химавиацию, потравившую всех пчел в округе, жаловалась на колхоз, который строит новые дома рядом с дорогой, где грязь, и пыль, и крохотные огороды… В этом году она будет преподавать в первом и в третьем. Второго нет.

— Как же вы управляетесь? — Третьему дам задание, первому — объясню. А потом наоборот. Так и грамматику, и чтение, и математику проходим. А трудимся или рисуем все вместе. — Интересно было бы посмотреть, как это вам удается. — Приезжайте на уроки — посмотрите.

В конце февраля я приехал снова…

Мне хотелось увидеть школу в деле, понять, что должно измениться в ней, вокруг нее, когда началось грандиозное по своим масштабам осуществление реформы школы. Построенный за лето кирпичный спортзал (величиною с классную комнату обычной городской школы) стоял уже под шиферной крышей. На заднем дворе возвышалась монументальная баррикада из завезенных на зиму дров. Вот пока и все изменения. В остальном все по-старому. Семь лет назад, когда перевели Дубенковскую восьмилетнюю в Ланинскую начальную, перегородили две большие комнаты на пять маленьких, и получилось каждому классу по комнате, да еще учительская, библиотека и кухня-столовая, а в широком коридоре можно и спортом заниматься, и линейки общешкольные проводить. А что на уроках физики в восьмом классе у Владимира Леонидовича слышен голос Ирины Васильевны, дающей урок русского языка в пятом, так на это никто внимания не обращает, даже сам Владимир Леонидович, хотя и учительствует второй год, а уж Ирина Васильевна за пять-то лет тем более привыкла, да и ребята тоже. А директор школы Владимир Михайлович Чучко посмеивается: на уроки можно не ходить — и так все слышно.

Директор

Директором он стал поневоле. Пять лет назад после распределения приехал преподавать историю. Сюда же перевелась и его молодая жена Ирина Васильевна, а через два месяца директор, подыскавший работу в Костроме, подал заявление об уходе. Роно выбирать особо не из кого было. Назначили. Дом, числившийся при школе, выделили. Избу, начавшую было приходить в упадок, молодые супруги быстро обжили. Печь переложили, с помощью сельсовета венцы нижние поменяли. Комнату в двадцать пять метров перегородили — вот уже и две комнаты, и еще прихожая — кабинет и кухонька. Колодец рядом. Газ привозят. Дров сколько угодно — лесной край! Выкопал большую яму под домом, благо почва песчаная, раковину на кухне поставил — вот и готово дело. Все лучше, чем тесниться у родителей в Ярославле. Свою жизнь начали. Сначала вдвоем, а через три года уже вчетвером. Вторая комната стала детской.

0